Перефразируя старое выражение, вы можете взять португальского или бельгийского премьер-министра из его маленькой открытой экономики, но вы не сможете выбить из него образ мыслей, характерный для человека из маленькой страны. Ван Ромпей не производит впечатления человека, готового порекомендовать основы политики для крупнейшей экономики мира. В его голову ненадолго пришла смелая мысль о единых европейских облигациях, однако эта идея быстро покинула его, когда он столкнулся с противостоянием с германской стороны. Видение мировой экономики и роли Европы в ней отсутствует. Привычка долгого раздумывания, характерная для первого десятилетия существования единой валюты, вновь берет верх. Правительства сейчас реализуют пакеты мер строгой экономии, не анализируя при этом последствия для других стран. Строгая экономия началась в Греции, а затем распространилась на Португалию, Испанию, Италию и Германию. Победившая на выборах в Нидерландах либерально-консервативная партия "Народная партия за свободу и демократию" выступала за чрезвычайно строгую экономию - и выиграла.

По расчетам Банка Италии, в результате реализации пакета мер строгой экономии и без того вялый экономический рост страны снизится еще на 0.5%. Другими словами, эти меры приведут к возобновлению экономического спада в стране. Почти точно, то же самое произойдет с Грецией и Испанией. Нидерландский план сокращения расходов, вероятно, также будет значительным. Программа жесткой экономии Германии составляет приблизительно полпроцента от ВВП в 2011 году. Единственной хорошей новостью является то, что Франция пока не намерена присоединяться в этом вопросе к своим коллегам и не будет этого делать до президентских выборов 2012 года. Если судить по беседам с французскими политиками и экономистами, не возникает сомнений в том, что большинство из них считает безумием германскую одержимость строгой экономией. Франция, по всей видимости, является единственной страной в Еврозоне с типом мышления большой страны. Трагедия Франции, и возможно, всей Еврозоны, в том, что Франция не является самой крупной страной.

Повсеместное стремление к строгой экономии ставит Францию весьма затруднительное положение. Стратегической альтернативой является либо принятие таких мер, либо разрыв с Германией с соответствующим аннулированием более 25 лет франко-германского монетарного и фискального сближения. Это, безусловно, очень сложный выбор. Президент Франции Николя Саркози недавно раскритиковал европейские программы строгой экономии, назвав их рецессионными. И он прав. Думаю, он или его преемник, в конце концов, тоже примет программу строгой экономии ввиду отсутствия жизнеспособных стратегических альтернатив. Однако твердой уверенности в этом нет. Ситуация отличается от той, которая была в начале 80-х гг., когда бывший президент Франсуа Миттеран вступил на путь ужесточения фискальной и монетарной политики. В то время полагалось, что общее экономическое и монетарное будущее будет благом. Сегодня нам известна реальность. И если следующий французский лидер решит, что денежный союз, основанный на строгой экономии без роста, не является жизнеспособным, он или она могут и не последовать предложенному примеру.

Еще один аспект синдрома маленькой страны заключается в том, как Европейский союз подходит к решению проблемы роста. Хотя большинство людей, кажется, согласны с тем, что экономический рост что-то значит, в Брюсселе и Франкфурте доминирует мнение, что проблема роста экономики имеет 100-процентную структурную составляющую. Не следует отрицать наличия структурных препятствий для роста, но стратегия ЕС, вероятно, потерпит неудачу, и этому есть две причины. Во-первых, она недостаточно сфокусирована. План Еврокомиссии направлен, в первую очередь, не на экономический рост, а на конкурентоспособность. Для экономики с более-менее сбалансированным текущим счетом это странный выбор. Вторая причина заключается в отсутствии достаточной макроэкономической поддержки. Стратегии выхода оказались преждевременными и несогласованными. Отсутствием согласованности будут характеризоваться процедуры определения заработной платы, не будет общих облигаций и общего или скоординированного европейского подхода к решению банковской проблемы. Возможно, даже появится аргумент за еще одно снижение процентной ставки ЕЦБ или расширение программы покупки государственных облигаций до полноценного количественного ослабления, но это вряд ли произойдет. ЕС пытается донести до остального мира, что он не заботится о росте. Однако в отсутствие роста чрезвычайно сложно достичь устойчивого снижения долга. Трагедия Еврозоны в том, что ею управляют, как маленькой страной.