Кстати сказать, торговать в Карфагене умели. Это у них в крови было. Недаром их финикийские предки добирались на своих кораблях аж до Британских островов. Да, что там «Оловянные острова» – по поручению   фараона Нехо они в течение трех лет обогнули Африку и вернулись в Египет  через «Столпы Мелькарта» (Гибралтар). Рабы, золото и слоновая кость – из  Африки, дорогие ткани и ковры – из Азии, серебро – из Испании, олово – из Британии, воск – с Корсики, вино – с Балеарских островов, масло – из Сицилии,  красивые вазы – из Великой Греции. Всё это стекалось в Карфаген, чтобы потом на легкокрылых кораблях  разлететься по всему миру. Карфаген был славен не только своей посреднической торговлей. Тысячи искусных ремесленников трудились денно и нощно, увеличивая его богатство. Вот только не создавали они ничего оригинального, предпочитая копировать наиболее выгодные товары. И теперь современные археологи ломают головы, решая вопрос, как это египетских скарабеев занесло в Испанию, и точно ли они египетские, а не карфагенская реплика?

Деньги, деньги… Ради них Карфаген шел на любую низость, вплоть до воровства женщин и детей. Дружил то с греками против персов, то с персами против греков, то с этрусками против тех же греков, то с Римом против этрусков.

Деньги, деньги … Говорят, вас придумали лидийцы. Но лидийцы жили в малой Азии рядом с греческими колониями и финикийскими городами. У лидийцев не было выхода к морю.  У них была богатая земля, которая давала все для пропитания. А вот Финикии с древности приходилось то менять лес на хлеб в Египте, то везти израильским царям золото из Офира. Так лидийцы ли придумали деньги? И это ничего, что на первых монетах  стоят знаки лидийского царя Креза. Сейчас тоже добрая половина торговых кораблей в мире ходят под либерийским флагом. А что это за страна, Либерия? Финикийцы – торговцы, а торговцы всегда приспособятся. То они поднимают флаг фараонов, то клянутся в верности Ассирии, то присягают Вавилонскому царю, то у персов вдруг почти весь флот финикийский. Так и с деньгами. Зачем чеканить свои, когда можно пользоваться кизиками  и  золотыми дариками, а когда империи трещат и распадаются быстро переходить сначала на афинские тетрадрахмы, а потом на статеры   Александра Македонского?

Национальные деньги – это прежде всего престиж: боги и близкие народу символы. Торговцы наднациональны, им плевать какая власть – лишь бы был доход. Впрочем, капитал диктует свои законы. Когда денег много, ими хочется спокойно пользоваться, и тогда можно подумать и о законах и власти, которая их охраняет. В Финикии собственные монеты стали чеканить гораздо позже, чем это сделали их конкуренты греки. В Карфагене, Тирской колонии, подгребшем под себя все финикийское наследство в Средиземном море, еще позже. Удивительный факт – финикийцы изобрели  азбуку и торговлю. Но за сотни лет не оставили  ни литературных памятников, ни монет.  Какой-нибудь греческий полис, лежащий давно в развалинах, еще будоражит слух – там жил такой-то писатель, а вот и монета с безукоризненным профилем богини, которую чеканили там. 

Впрочем, не стоит утверждать столь категорично. Был один карфагенский писатель, имя которого донесла до нас история. Его звали Магон. Он писал о том, как правильно нужно планировать свое хозяйство, чтобы максимально выжимать прибыль из рабов. Римским воинам, осаждавшим Карфаген во втором веке до н.э. было приказано разрушить и сжечь всё, но эту книгу сохранить. Они ее сохранили и перевели на латинский язык. Теперь уже карфагенские пленные согласно этому произведению приносили прибыль своим новым хозяевам.

А монеты… Можно в конце концов обойтись и без монет. Монеты нужны для торговли с цивилизованными людьми. Геродот писал,  как происходила торговля без денег.   Карфагеняне высаживались на берег в определенном месте и раскладывали товары, после чего удалялись на свои суда. Тогда появлялись местные жители и клали рядом с товарами определенное количество золота. Если его было достаточно, карфагеняне забирали золото и уплывали. В противном случае они оставляли его нетронутым и возвращались на корабли, а туземцы приносили еще золота. Что это были за товары, в рассказе не упоминается. Наверное, вино, побрякушки из стекла и те самые реплики популярных товаров, которые стряпали ремесленники Карфагена (сникерсы и китайские товары в переводе на современные реалии).

В Финикии местные монеты появились в период царствования диадохов – полководцев, поделивших завоевания Александра Македонского. Были они греками, но каждый старался  слепить себе из бывших сатрапий хоть какое-нибудь царство, и потому заигрывали с местными богатеями. Если Финикию занимал Птолемей, там чеканили  драхмы весом 3.60 г с серебряным орлом. Такие монеты были весьма своевременны для торговли с Египтом. Если страну оккупировали войска Селевка, то на рынки попадали драхмы 4.3 г весом, соответствующие аттической драхме Александра Великого, удобной для торговли с греческими государствами. Ну, а Антиох разрешил выпускать монеты по финикийскому эталону с тетрадрахмой весом около 14 г (двойной шекель).

С лицевой стороны был, разумеется, портрет государя, но зато на оборотной изображались особо чтимые восточные божества. Были  тут и  Астарта, и Баал, и Мелкарт (покровитель Тира бог Мелкарт был вначале богом-сoлнцeм , затем получил атрибуты бога моря и моряков. У греков Мелкарт слился с героем Гераклом).На монетах была и двойная надпись по-гречески и по-финикийски: «Из Сидона», «Лаодикея, мать Ханаана» или «Сидон, отец Камбе (Карфагена), Гиппоны, Кития, Тира».

К этому времени выпустил собственные монеты и Карфаген. Но вовсе не потому, что его возмутил факт того, что материнские города имеют свою монету, а он нет. Все гораздо прозаичнее. Монета потребовалась для оплаты наемным солдатам. Карфаген вел в то время ожесточенную войну за Сицилию с греческими городами-колониями, с Сиракузами, в частности. Наемники даром воевать не будут, за каждый маневр и контрманевр – плати! Золото и серебро,  взятое из добычи, для удобства  дележа расчеканили. На монетах появилось финикийское обозначение места чекана – Мотии, Панорма, а на некоторых конкретно – лагеря. Военного лагеря. На лицевой стороне изображена голова Тиннит. Чтобы местные жители ни чурались, ей были приданы черты сицилийской Персефоны. На оборотной – конь, лев или пальма. Особенно много монет с конем. Это и понятно. Сиракузы как никак колония Коринфа.  Коринфские «жеребята» были всем известны – 8,4 г серебра, номинал в две драхмы.  Жеребятами их называли из-за изображения летящего Пегаса. Была такая легенда, что коринфский герой Беллерофонт летел на нем, что бы убить огнедышащего монстра Химеру.  Чтобы все-таки узнавали монету, но не путали с сиракузской,  лошадь чеканили без крыльев, но с пальмой, или просто лошадиную голову. От  наемников монета попала в Карфаген. Там посчитали, что такое подражание врагам аполитично, и стали менять коня на конька морского. Все-таки Карфаген –  порт. К морскому коньку стали добавлять галеры и дельфинов. Славная традиция чеканить деньги для наемников прижилась. Гамилькар Барка и Ганнибал могли себе позволить эту маленькую прихоть, захватив серебряные рудники в Испании. Если мы можем представить себе портрет Ганнибала, то именно благодаря монетам. Увы, время Нового Города на часах истории истекло, все его ценности  и в металлах, и в монетах попали в руки римлян. Финикийская нация растворилась среди подданных империи. Только ближайшие соседи финикийцев сохранили при расчетах весовую единицу, которая на их языке называется шекелем.